На самом деле фильм скрывает в себе внутреннюю историю. Это история о благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад. Все эти прекраснодушные разговоры о том, надо ли говорить правду народу, дискуссии Ленина и Зиновьева у костра. Лев Кулиджанов снимал героев повести — Ленина, Дзержинского, Зиновьева, Свердлова — живыми людьми, а не говорящими памятниками.
Они не вещали, они разговаривали. И Дзержинский был совершенно непривычным: не «железный Феликс» в кавалерийской шинели, а франт в чесучовом костюме и шляпе из соломки, каковым он и был. Конечно, некоторая идеализация этих персонажей присутствовала и у Казакевича. Поэтому очень умные (без кавычек) коммунистические цензоры обнаружили в фильме большой подвох.
В контексте с теми реалиями, которые были уже известны, стало ясно, что эта картина о благих намерениях и о том, что эти намерения породили. «Синяя тетрадь» продержалась в одном-единственном кинотеатре «Россия» по-моему, с неделю. Потом картину сняли, и тихо забыли о ней. Так, уже во второй раз, «закрыли» повесть Казакевича, хотя в те годы произведения Ленина и о Ленине уже мало кто читал.
